Письмо 24. Запрещённое знание.

       Я прошёл за последние дни через многие переживания. Вы никогда не догадались бы, где я был вчера? Я был на похоронах японского императора. Вы не смогли бы переправиться из Парижа в Японию и вернуться так скоро - неправда ли?

       Перед отправлением в путь я не знал, что микадо умер. Меня взял с собой мой Учитель, предупредив, что произойдёт нечто, что мне следует увидеть.

       Его предвидение оправдалось. Я увидел большую душу, освободившую себя самоубийством. Это было грустное и страшное зрелище.

       В то время как я писал это, Учитель приблизился ко мне и посоветовал не говорить больше об этом.

       Здесь можно увидеть ужасающие вещи так же, как и прекрасные. Относительно самоубийств я могу только сказать одно, что если бы люди знали, что ожидает самоубийц, они оставались бы до конца, несмотря на самые тяжёлые условия.

       Появление Учителя и его Совет лишили меня на время желания писать. Я приду позднее.

       Через некоторое время.

       Мне удалось сделать то, что вы желали - найти мальчика, который недавно утонул. В то время как вы смотрели на его портрет, я увидал его отражение в ваших глазах и унёс с собой воспоминание о его наружности. Я нашёл его в состоянии большого смятения. Когда я заговорил с ним о вас и вашем желании, чтобы я помог ему, он оказался удивлённым. Мне удалось оказать ему некоторую помощь, хотя у него есть здесь друг, старый человек, который гораздо ближе к нему, чем я. Я бы на вашем месте не пробовал входить с ним в сношения через меня; он идёт по другому пути, и у него здесь надёжные друзья.

       Его состояние требовало отвлечения, и я указал ему на времяпрепровождение, одинаково и приятное и поучительное для него.

       Внутренне, в своей собственной глубине, можно найти место безмолвия, где все вещи кажутся существующими одновременно в гармонии; но как только душа начинает рассматривать вещи в отдельности, немедленно возникает и последовательность.

       Слияние со всем есть нечто иное. Для него времени не существует; но как только начинаешь соединять себя с отдельными вещами или сознавать их, немедленно проявляется и время.

       Письмо 25. Лишённый тени мир.

       - Вы, вероятно, здесь недавно?

       - Да, недавно.

       - И вы еще не знаете, что мы освещаем то пространство, где находимся? Субстанция, из которой состоят наши тела, светящаяся. Как же они могут отбрасывать тень, если свет излучается из них самих по всем направлениям?

       - А при солнечном свете? - спросил я.

       - О, - ответил он, - при солнечном свете мы совсем не можем быть видимы. Свет солнца слишком резок, и он погашает свет, исходящий из духов.

       Может быть вас удивит, что я чувствую сейчас теплоту от горящих дров в вашем камине? В горящем дереве есть магия. Сгорание каменного угля производит совсем другое влияние на психическую атмосферу. Если бы человек, не имевший никаких видений и обыкновенно нечувствительный к более тонким ощущениям и к сношениям с невидимым миром, попробовал медитировать в течение одного или двух часов ежедневно перед горящими дровами, его внутреннее зрение раскрывалось бы для вещей, о которых он не имел ни малейшего представления.

       Жители Востока, которые, поклоняясь своему Богу, зажигают огни, делают мудро, и перед ними открывается многое невидимое иначе. Огонь горящего воска имеет также магическое влияние, хотя не такое, как горящее дерево. Попробуйте посидеть вечером без другого освещения, кроме восковой свечи, и посмотрите какие видения появятся из "пустоты".

       Я давно не говорил о Ляйонеле. Его теперь интересует больше всего мысль о приискании семьи инженера, в которой он мог бы родиться вновь.

       - Почему ты так спешишь покинуть меня? - спросил я его, когда он впервые заговорил об этом.

       - Но я и не думаю покидать вас совсем, - ответил он, - я буду приходить к вам во сне.

       - Только не вначале, - сказал я ему, - ты будешь как бы в тюрьме, слепой и глухой, в течение долгого времени и сможешь приходить ко мне сюда может быть уже после того, как я снова вернусь на землю.

       - В таком случае почему же вам не вернуться вместе со мной? - спросил он. - Скажите, отец, почему бы нам не родиться близнецами?

       Эта мысль показалась мне настолько нелепой, что я от души рассмеялся; но Ляйонель возразил с полной серьёзностью:

       - Но ведь существуют же близнецы! Я сам знал двух братьев-близнецов, когда жил в Бостоне.

       Но в мой план совсем не входит быть - по возвращении на землю - чьим-нибудь близнецом, и поэтому я сказал Ляйонелю, что если он желает пользоваться моим обществом, он должен оставаться спокойно там, где находится сейчас.

       - Но отчего бы нам не вернуться вместе и быть двоюродными братьями или, по крайней мере, соседями? - настаивал он.

       - Может быть это и возможно, сказал я ему, - если ты не испортишь всего излишней поспешностью.

       Меня удивляет этот мальчик. В нашем мире - безграничные возможности работать в тонкой материи и делать опыты; но ему хочется во что бы это ни стало приложить руку к железу и стали. Странно!

       Когда-нибудь я попробую привести мальчика к вам перед тем, как вы заснёте. Это самое лучшее время для истинных видений. Те, которые появляются во время сна, могут лишь смешаться и прийти в беспорядок, благодаря вибрациям физической материи, через которые вы проходите, пробуждаясь. Не забудьте мальчика. Я говорил ему, как я пишу посредством вашей руки, и он сильно заинтересовался.

       - Почему бы мне не устроить телеграф в этом роде? - спросил он.

       Но я посоветовал ему не делать этого, чтобы не подвергать себя риску прервать земную телеграмму, за которую было уплачено.

       От времени до времени я беру его с собой в мир первообразов. У него там есть своя собственная маленькая модель, которой он забавляется, пока я исследую другие вещи. Это - модель колеса, которое он приводит в движение электричеством своих пальцев. Нет, конечно, колесо не из стали, как вы понимаете сталь.

       Нет, не придирайтесь к выражениям! У вас нет названия для той материи, которая существует здесь, потому что вы не знаете о ней ничего. Ляйонель и его электрическое колесо остались бы невидимы для вас, если бы их поставить в эту минуту перед вашим камином. Даже и магия горящего дерева не сделала бы их видимыми, по крайней мере, пока светит дневной свет.

       А теперь я должен уйти.

       Письмо 26. Круги на песке.

       Только теперь я начинаю наслаждаться романтичностью здешней жизни. У меня наверно всегда был романтический темперамент. Только на земле было слишком много дела, слишком много обязанностей, чересчур много запросов, обращенных ко мне. Здесь же я совсем свободен.

       Вы не можете иметь никакого представления об истинном значении свободы, если вы только не помните своего пребывания в этом мире, в чем я сомневаюсь.

       Когда я говорю о "романтичности", я имею ввиду очарование бытия, тот магический оттенок, который окрашивает серый лик жизни в розовый цвет.

       Очаровательна эта возможность мечтать и осуществлять свою мечту, ибо здесь осуществление одновременно с возникновением мечты. Всё здесь так реально, воображение так могуче, и способность соединять явления так велика - почти безгранична!

       Мечтатели здесь никогда не бывают праздны, ибо наши мечтания - своего рода строительство; а если бы этого не было, мы имеем право делать, что нам вздумается. Мы заслужили свои вакации. Труд у нас впереди.

       Поймите, на земле тратится больше энергии, чтобы поставить одну тяжёлую ногу впереди другой тяжелой ноги и продвинуть весящее около двухсот фунтов тело на одну милю, чем здесь требуется для того, чтобы обойти весь свет! Это даст вам понятие о том избытке энергии, который мы имеем здесь для того, чтобы радоваться и строить грёзы.

       Очень возможно, что вы на земле работаете слишком много - больше, чем это действительно необходимо. Всё это множество ненужных вещей, которое вы нагромождаете вокруг себя, искусственные нужды, которые вы создаёте, головокружительный темп ваших жизней, чтобы добыть все эти вещи, кажутся здесь чем-то нелепым и даже жалким. Ваша политическая экономия не более как детская игра, ваши государственные учреждения - хитроумные машины для делания ненужных вещей, большая часть вашей работы бесполезна, и вся ваша жизнь была бы почти бесплодной, если бы вы не страдали настолько, чтобы ваши души познали, хотя и против воли, что большая часть их стремлений тщетна.

       Пробегая назад мои прежние жизни, я мог понять все поводы и причины моей последней жизни. В некотором отношении она была самая неудовлетворительная из многих жизней - исключая одной; а теперь я понимаю её цель, понимаю, что я набрасывал планы для неё, когда был в последний раз здесь. Я даже влиял на то, чтобы жить там с друзьями, которых я встретил здесь.

       Но теперь я подошёл к новому повороту дороги и начал снова восхождение вверх. И я снова набрасываю линии моего ближайшего существования, хотя я совсем не тороплюсь. Господь с вами! - я совсем не хочу уходить, пока не исчерпаю всю чашу свободы и радости здешнего существования.

       Также и научиться здесь можно многому. Я хочу восстановить то, чему я научился в тех позабытых, а теперь восстановленных жизнях.

       Не вспоминается ли вам, как во время школьных занятий вам приходилось иногда повторять уроки предыдущих недель и месяцев?

       Этот обычай основан на верном принципе. У меня теперь как раз такое повторение уроков. Понемногу, прежде чем вернуться в ваш мир, я сделаю обозрение всем этим повторениям, запечатлевая силою воли те воспоминания, которые мне особенно хотелось бы унести с собой. Было бы совершенно невозможно перенести в неприкосновенном виде огромную панораму переживаний, которая развёртывается теперь перед глазами моей памяти; но в ней есть несколько основных вещей, философских принципов и иллюстраций, которые я не должен забывать. Точно также мне бы хотелось унести с собой знание некоторых формул и привычку к некоторым упражнениям, которые вы, может быть, назвали оккультными, посредством которых, когда я достигну зрелого возраста в моём новом теле, я мог бы вызывать в памяти те самые картины прошлого, которые теперь развёртываются передо мною каждый раз, когда я того хочу.

       Нет, я не скажу вам ничего про ваше прошлое. Вы можете и должны восстановить его сами. Каждый может это, кто сознает разницу между памятью и воображением. Да, разница тонкая, но она также реальна, как разница между "вчера" и "завтра".

       Я вовсе не желаю, чтобы вы спешили переходить сюда. Нет, оставайтесь, где вы есть как можно дольше. Многое, что мы делаем по сю сторону, вы бы могли делать также хорошо, оставаясь в теле! Конечно, вам придётся употребить больше энергии, но ведь энергия и существует для того, чтобы её употреблять. Даже когда мы накапливаем её, мы её накапливаем только для будущего употребления. Не забывайте этого!

       Одна из причин, почему я так много отдыхаю, мечтаю и наслаждаюсь здесь - та, что я хочу накопить как можно больше энергии, чтобы вернуться с большими силами.

       Это хорошо, что вы приняли к сердцу мой совет оставаться по временам без дела и знакомиться со своей собственной душой. Много неожиданности впереди у того, кто решается добровольно исследовать свою душу. Душа не есть блуждающий огонёк; она маяк, помогающий избегать подводных скал материализма и забвения.

       Я испытал много радости, пробегая назад свои греческие воплощения. Какое сосредоточенье было у этих греков! Они знали очень много. Например, воды Леты - какая это глубокая концепция, принесённая с этого берега могучей памятью!

       Если бы человек, не переставая, стремился вспоминать, если бы он посвящал время на анализ того, что было, можно бы надеяться на более значительное будущее для него! Разве вы не знаете, что человек может стать богом или тем, что по сравнению с обыкновенным человечеством обладает всеми признаками и величием бога? "Вы боги" было сказано не только в иносказательном смысле.

       Я видел здесь Учителя из Галилеи и имел общение с Ним. Вот кто был человеком и богом одновременно! Мир снова нуждается в Нём.

       Письмо 27. Магическое кольцо.

       Вам было бы очень трудно представить себе по одним моим словам разницу между вашей жизнью и нашей. Начиная с различия субстанции, и не только субстанции наших тел, но и субстанции окружающих нас естественных предметов.

       Вас поражает выражение "естественные предметы" в применении к этому миру? Может быть вы воображаете, что мы превзошли Природу? Но нет существа и явления вне пределов её. Даже Бог не составляет исключение. Природа есть.

       Представьте себе, что вы провели шестьдесят или семьдесят лет в теле, которое упорно склонялось к ожирению, становилось неподвижным и ревматическим до потребности ложиться от времени в постель для более или менее неудачной починки. А затем представьте, что вы внезапно переменили это тяжёлое тело на лёгкое и эластичное. Можете вы себе представить это? Должен сознаться, что для меня это было бы очень трудно ещё недавно.

       Облекшись в эту лёгкую форму, которая светится достаточно сильно, чтобы освещать пространство вокруг себя, когда её не погашает более резкий свет солнца, вообразите себя переносящейся с места на место, от одного человека к другому, от одной идеи к другой. С течением времени даже привычка к питанию замирает постепенно. Нам более не надоедают голод и жажда; хотя я, например, и до сих пор подкрепляюсь от время до времени лёгкой пищей, которую можно назвать микроскопической в сравнении с мясными обедами, которые я истреблял на земле.

       А затем, нас более не мучат тысяча и одна мелких земных обязанностей. И к тому же здесь более доверия к настроению души. Обязательства здесь не в обычае - я говорю о связующих обязательствах. Обыкновенно - хотя бывают и исключения - желания бывают взаимны. Когда мне хочется увидеть друга, в это же время и он испытывает желание быть со мной, и нас естественно несёт друг к другу. Общения здесь необычайно прекрасны, но и одиночество бывает также полно очарования.

       По прошествии первых двух или трёх месяцев я более не чувствовал себя одиноким. Первое время напоминало мне рыбу, вынутую из воды. Почти все испытывают это, кроме разве очень духовных людей, которые не связаны земными цепями или земным честолюбием. Я так сильно боролся с идеей умирания, что моё новое состояние казалось мне вначале бедствием, и я носился кругом под впечатлением, что буду терять ценное время, которое могло бы быть употреблено в борьбе и напряжении земной жизни.

       Ко мне на помощь явился Учитель; но он был слишком мудр, чтобы нянчиться со мной даже и в самом начале. Он напомнил мне несколько основных принципов и предоставил применять их самому; постепенно, по мере того, как я овладевал этими применениями, я овладевал и собой. И только после этого начала заниматься передо мной вся красота и всё чудо моего нового состояния, и я понял, что вместо потери времени я приобретал огромный опыт, который послужит мне впоследствии.

       Я входил здесь в общение со многими людьми, людьми всех ступеней умственного и нравственного развития и должен сознаться, что человек с совершенно ясной идеей об истинном значении жизни и возможностях эволюции - встречается здесь также редко, как на земле. Нет, мы не делаемся внезапно всемудрыми только потому, что меняем ткань своего тела.

       Человек, бывший тщеславным на земле, окажется тщеславным и здесь, хотя в последующей своей жизни самый закон реакции - если он перешёл меру тщеславия - может послать его назад скромным и даже застенчивым человеком, на время по крайней мере, пока реакция не истощится.

       Я часто жалею людей, которые проявлялись в жизни, как рабы деловой рутины. Многие из них не могут отделаться от этого и здесь, и вместо того, чтобы наслаждаться, они снова и снова возвращаются к своим старым "делам" и тратят время над различными задачами, тактическими или финансовыми, пока не приходят почти в такое же изнеможение, как до своей "смерти".

       Как вам известно, здесь есть учителя. Немногие достигают размера моего собственного Учителя; но многие берут на себя помогать вновь появляющимся душам. Помощь предлагается всем, хотя принимается эта помощь не всегда. В таком случае она предлагается снова и снова, ибо те, которые жертвуют собой для других, делают это без надежды на признание или награду.

       Если бы я вздумал писать научный трактат о посюсторонней жизни, я бы начал совсем иначе. Прежде всего, я отложил бы свою работу лет на десяток, пока все мои факты не были бы распределены по местам и снабжены ярлыками; а затем, я бы начал с самого начала и продиктовал бы вам книгу такую скучную, что вы заснули бы над ней, и мне пришлось бы подталкивать вас от времени до времени, чтобы вы подобрали выпавший из вашей руки карандаш. Вместо того, я решил писать вскоре после прихода сюда, и мои письма действительно письма путешественника из чужой страны. Они передают его впечатления, иногда его ошибки, а иногда его провинциализм и местные предрассудки. Но, во всяком случае, это не пересказ с чужих слов.

       Мне приятно, что вы держите мою фотографию на вашем камине; это помогает мне приходить. В фотографии заключена большая сила.

       Недавно я набрасывал для вас картины на канве ваших сновидений, чтобы показать вам ничтожество и тщету некоторых вещей. Вам известно, что мы можем делать это? Возможность для так называемых мёртвых влиять на живых огромна, если только существует симпатическая связь. Я уже указывал вам, как охранять себя от нежелательных влияний, и поэтому вам бояться нечего. Я всегда буду своевременно предупреждать вас, если будет малейшая опасность с этой стороны. Я уже провел вокруг вас магическое кольцо, через которое только самые могущественные духи могли бы переступить - т.е. не я сам, а с помощью Учителя провёл я этот круг. Вы выполняете наше дело и потому имеете право на наше покровительство. Что "каждый работник достоин своей платы", эта аксиома верна в обоих мирах.

       Только вы сами можете уничтожить поставленную преграду. Если бы вы по неосторожности открыли доступ для нежелательных воздействий, мы поспешили бы её замкнуть снова. Из этого вы усмотрите, что я уже достиг некоторой доли авторитета; да, я имею право сказать это уже и теперь. Вы удивлены?

       Письмо 28. Если вы не будете как маленькие дети.

       Я слышал однажды, как один известный мне человек называл этот наш мир "миром игр", ибо сказал он, "мы все здесь дети, и мы создаём ту среду, которая для нас желательна". Как дитя во время игры превращает стул в башню или в скачущего и топочущего коня, точно так же можем и мы в этом мире осуществлять всё, что создаёт наше воображение.

       Не заставляла ли вас иногда поражаться эта абсолютная живость воображения у детей? Ребёнок говорит просто и с убеждением: "этот вот коврик - сад, а та половица в полу - река, тот стул - замок, а я в нём король".

       Почему он говорит все эти вещи? Как может он говорить их? Потому что - и в этом всё дело - он подсознательно всё ещё вспоминает здешнюю жизнь, которую он сравнительно так недавно покинул. Он перенёс с собой в земную жизнь нечто из своей утраченной свободы и силу своего воображения.

       Но это вовсе не означает, что все вещи в этом мире - одно воображение; вовсе нет. Здешние объекты из тонкой материи также реальны и сравнительно также вещественны, как и у вас; но кроме того, есть ещё возможность творить, и притом из материи ещё более тонкой - из той, которая составляет субстанцию мысли.

       Если вы создаёте что-либо на земле из плотной материи, вы прежде всего создаёте то же самое из субстанции мысли; но разница между вашим творчеством и нашим та, что пока вы не окружили создание вашей мысли плотной материей, вы не верите, что это невидимое создание действительно существует вне вашего собственного воображения. Тогда как мы здесь можем видеть создания мыслей других, если мы и они того хотят.

       Мы также можем - и я это говорю для вашего утешения - видеть ваши создания мысли, и, прибавляя силу нашей воли к вашей, мы можем помочь вам осуществить их в материальной форме.

       Иногда мы строим здесь, в нашем четырёхмерном мире, постепенно и продолжительно, в особенности, если желаем сохранить своё создание для других, чтобы оно пребывало на долгое время. Но для всех высокоразвитых духовно мыслеобразы видны всегда.

       Конечно, вы понимаете, что не все духи высоко развиты. На самом деле, только весьма немногие ушли далеко от вас; но наиболее тупой человек владеет здесь тем, что все вы утеряли - верой в создания своей собственной мысли.

       Та сила, которая делает творчество возможным, не покидает душу, когда последняя вновь облекается в материю. Только сила эта вскоре угасает, и воображение теряет свою уверенность благодаря недоверию взрослых, которые постоянно твердят ребёнку: "это - только игра; этого в действительности нет; это - одно воображение".

       Не существует почти никаких границ для возможностей воображения; но, чтобы воспользоваться всей его силой, нужно доверять своему воображению. Если вы будете постоянно внушать себе, как мать внушает своему ребёнку: "но ведь это игра воображения, это нереально", вы никогда не осуществите тех вещей, которые создаст ваша мысль,

       Само воображение - подобно ребёнку, его нужно поощрять и верить в него, иначе оно не может развиваться и не может делать в совершенстве своего дела.

       Человек, который называл этот мир ареной игры, пробовал всевозможные опыты с этой силой в себе. Ему удавались вещи, которые сильно поразили бы вас. Так, например, он помог своей жене, после так называемой смерти, выполнить их общий план, который им казался неосуществимым благодаря недостатку настоящей веры. Но люди, делающие здесь опыты - исключение. Большинство моих теперешних сограждан довольствуется тем местом, где они находятся и совсем не заботятся о земле. Несомненно, эти немногие... - "мечтатели", подобные мне, которые не удовлетворяются одним миром и хотят соприкоснуться с обоими; но они встречаются редко, так же как поэты на земле. Для огромного большинства достаточно того мира, в котором оно находится в данное время.

       Что касается меня, то я "ни за что на свете" - как выражаетесь вы - не согласился бы тревожить кого бы то ни было мыслью, что я могу вмешиваться в чужие дела, которые совершенно не касаются меня. Но если бы, невидимо и неосязаемо, я мог помочь вам силою моего уверенного в себе воображения, - в этом не было бы ничего дурного, а для меня - это было бы нужным доказательством.

1  2  3  4  5  6 7  8 9  10